Леонтьев первый вышел в открытый космос. Кто первым вышел в открытый космос

При подготовке к полету Беляев и Леонов отрабатывали все действия и возможные аварийные ситуации при выходе в открытый космос во время наземных тренировок, а также в условиях кратковременной невесомости на борту летящего по параболической траектории самолета.

18 марта 1965 года в 10 часов по московскому времени космический корабль "Восход-2" с космонавтами Павлом Беляевым и Алексеем Леоновым успешно стартовал с космодрома Байконур. Сразу же после подъема на орбиту, уже в конце первого витка, экипаж стал готовиться к выходу Леонова в открытый космос. Беляев помог Леонову надеть на спину ранец индивидуальной системы жизнеобеспечения с запасом кислорода.

Управление шлюзованием осуществлял командир корабля Беляев с пульта, установленного в кабине. При необходимости управление основными операциями шлюзования могло осуществляться Леоновым с пульта, установленного в шлюзовой камере.

Беляев наполнил шлюзовую камеру воздухом, и открыл люк, соединяющий кабину корабля со шлюзовой камерой. Леонов "вплыл" в шлюзовую камеру, командир корабля, закрыв люк в камеру, начал ее разгерметизацию.

В 11 часов 28 минут 13 секунд в начале второго витка была произведена полная разгерметизация шлюзовой камеры корабля. В 11 часов 32 минуты 54 секунды открылся люк шлюзовой камеры, а в 11 часов 34 минуты 51 секунду Леонов вышел из шлюзовой камеры в космическое пространство. Космонавта с кораблем связывал фал длиной 5,35 метра, в составе которого был стальной трос и электрические провода для передачи на борт корабля данных медицинских наблюдений и технических измерений, а также осуществления телефонной связи с командиром корабля.

В открытом космосе Леонов стал проводить предусмотренные программой наблюдения и эксперименты . Он совершил пять отходов и подходов от шлюзовой камеры, причем самый первый отход был сделан на минимальное расстояние — один метр — для ориентации в новых условиях, а остальные на полную длину фала. Все это время в скафандре поддерживалась "комнатная" температура, а его наружная поверхность разогревалась на солнце до +60°С и охлаждалась в тени до —100°С. Павел Беляев с помощью телекамеры и телеметрии следил за работой Леонова и был готов, если это потребуется, оказать необходимую ему помощь.

После выполнения ряда экспериментов Алексею Леонову поступила команда возвращаться, но сделать это оказалось непросто. Из-за разности давлений в космосе скафандр сильно раздулся, потерял свою гибкость, и Леонов не мог втиснуться в люк шлюза. Он сделал несколько безрезультатных попыток. Запас кислорода в скафандре был рассчитан всего на 20 минут, которые заканчивались. Тогда космонавт сбросил давление в скафандре до аварийного. Если бы к этому времени у него не произошло вымывание азота из крови, то он бы закипел и Леонов погиб. Скафандр уменьшился, и вопреки инструкции, предписывающей заходить в шлюз ногами, он протиснулся в него головой вперед. Закрыв внешний люк, Леонов стал разворачиваться, так как входить в корабль все равно нужно было ногами из-за того, что крышка, открывающаяся внутрь, съедала 30 % объема кабины. Разворачиваться было сложно, так как внутренний диаметр шлюза — один метр, а ширина скафандра в плечах — 68 сантиметров. С большим трудом Леонову удалось это сделать, и он смог войти в корабль ногами, как положено.

Алексей Леонов в 11 часов 47 минут вошел в шлюзовую камеру корабля. А в 11 часов 51 минуту 54 секунды, после того как был закрыт люк, начался наддув шлюзовой камеры. Таким образом, летчик-космонавт находился вне корабля в условиях космического пространства 23 минуты 41 секунду. По положениям Международного спортивного кодекса чистое время пребывания человека в открытом космосе исчисляется с момента появления его из шлюзовой камеры (от обреза выходного люка корабля) до входа обратно в камеру. Поэтому время нахождения Алексея Леонова в открытом космическом пространстве вне космического корабля считается равным 12 минут 09 секунд.

С помощью бортовой телевизионной системы процесс выхода Алексея Леонова в космическое пространство, его работа вне корабля и возвращение в корабль передавались на Землю и наблюдались сетью наземных пунктов.

После возвращения в кабину Леонова космонавты продолжили выполнять эксперименты, запланированные программой полета.

В полете было еще несколько нештатных ситуаций, которые, к счастью, не привели к трагедии. Одна из таких ситуаций возникла при возвращении: не сработала система автоматической ориентации на Солнце, и поэтому не включилась вовремя тормозная двигательная установка. Космонавты должны были осуществить посадку в автоматическом режиме на семнадцатом витке, но из-за отказа автоматики, вызванного "отстреливанием" шлюзовой камеры, пришлось уйти на следующий, восемнадцатый виток и садиться с использованием ручной системы управления. Это была первая посадка в ручном режиме, и при ее осуществлении обнаружилось, что с рабочего кресла космонавта невозможно заглянуть в иллюминатор и оценить положение корабля по отношению к Земле. Начинать же торможение можно было только сидя в кресле в пристегнутом состоянии. Из-за этой нештатной ситуации была потеряна необходимая при спуске точность. В результате приземлились космонавты 19 марта далеко от расчетной точки посадки, в глухой тайге, в 180 километрах северо-западнее Перми.

Нашли их не сразу, посадке вертолетов помешали высокие деревья. Поэтому ночь космонавтам пришлось провести около костра, используя для утепления парашюты и скафандры. На следующий день в мелколесье, в нескольких километрах от места приземления экипажа, спустился десант спасателей для расчистки площадки для небольшого вертолета. Группа спасателей на лыжах добралась до космонавтов. Спасатели построили бревенчатую избушку-шалаш, где оборудовали спальные места для ночлега. 21 марта площадка для приема вертолета была подготовлена, и в тот же день на борту Ми-4 космонавты прибыли в Пермь, откуда и сделали официальный доклад о завершении полета.

20 октября 1965 года Международная авиационная федерация (ФАИ) утвердила мировой рекорд продолжительности пребывания человека в космическом пространстве вне космического корабля 12 минут 09 секунд, и абсолютный рекорд максимальной высоты полета над поверхностью Земли космического корабля "Восход-2" — 497,7 километра. ФАИ присудила Алексею Леонову высшую награду — Золотую медаль "Космос" за первый в истории человечества выход в открытое космическое пространство, лётчику-космонавту СССР Павлу Беляеву были вручены диплом и медаль ФАИ.

Первый выход в открытый космос советские космонавты провели на 2,5 месяца раньше американцев. Первым американцем побывавшем в космосе был Эдвард Уайт, выполнивший выход в открытый космос 3 июня 1965 года, во время его полёта на корабле "Джемини-4" (Gemini-4). Продолжительность пребывания в открытом космосе составила 22 минуты.

За прошедшие годы круг задач решаемых космонавтами за бортом космических кораблей и станций значительно увеличился . Постоянно проводилась и проводится модернизация скафандров. Как следствие — многократно возросла продолжительность пребывания человека в космическом вакууме за один выход. Выход в открытый космос сегодня — обязательная часть программы всех экспедиций на Международную космическую станцию. Во время выходов проводятся научные исследования, ремонтные работы, установка нового оборудования на внешнюю поверхность станции, запуск малых спутников и многое другое.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников

Алексей Леонов, первый человек в открытом космосе, и Нил Армстронг, первый человек на Луне

Уходят Первые, легендарные…

И каждый раз отрывается кусочек сердца, и уже не хватает его, чтобы заглушить боль, отправить ее в прошлое — нет, это теперь невозможно, потому что восполнить близких тебе людей даже Богу (если он есть!?) не по силам…

Не стало Алексея Леонова…

Память высвечивает фрагменты прошлого, где Алексей хмурится, улыбается, вопрошает, подшучивает и говорит совершенно серьезно…

Вот сталкиваемся мы у дверей телестудии.

— И ты меня будешь расспрашивать? — интересуется Алексей.

— Коллеги попросили…

— Но тебе же все известно!?

— Значит, тебе не придется что-то придумывать — сразу разоблачу…

— Бескрылый ты человек! — отрезает Алесей. — Лучше скажи: нуждаешься ли ты, надо ли помочь?

Он обязательно задает этот вопрос при каждой встрече, потому что всегда готов прийти на помощь, готов поддержать товарища. Не только меня — каждого, с кем свела его судьба. Это я знаю не понаслышке.

Память высвечивает мгновения жизни…

Она хранит многое. И мы погружаемся в те дни, которые изменили не только их с Павлом Беляевым судьбу, но и всю историю космонавтики. Я имею в виду первый выход человека в открытый космос.

«Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо…» — захлебывался ТАСС, а скафандр раздувался, и Алексею пришлось стравливать давление, чтобы вернуться в шлюз, — тут уж не имело значения, головой или ногами, лишь бы вернуться.

И он это сделал, хотя шансов навсегда остаться в том «открытом космическом пространстве», к которому он так стремился, было больше, чем при благополучном исходе. Леонов всегда вспоминал об этих минутах с улыбкой, а я каждый раз, слушая его рассказ, вздрагивал от ужаса, потому что нам было известно, что командиру корабля предписывалось в случае непредвиденного развития событий «отстрелить» запутавшегося в пространстве космонавта от аппарата. Понятно, что Павел никогда бы этого не сделал, но инструкции пишутся в космосе для исхода из всех событий, включая трагические…

Кстати, впервые Алексей «вышел в космос» в тот день, когда на Байконур прилетел Никита Хрущев. Главе государства продемонстрировали не только пуски боевых ракет, но и космонавта в скафандре, который сначала вышел из «Восхода», а потом вернулся в корабль.

Леонова (он демонстрировал свое мастерство) подвесили на кране, и он «сыграл свою главную роль в этом спектакле».

Хрущев аплодировал, он не только любил всевозможные «космические игрушки», но и тут же требовал их осуществления. Так случилось и на этот раз: был подписан документ об эксперименте по выходу человека в открытый космос сразу после полета трех космонавтов на «Восходе». Комарова, Феоктистова и Егорова в полет отправил Хрущев, а вернулись они уже при Леониде Брежневе. Смена власти обеспокоила Леонова: не заменят ли его на дублера Хрунова? Однако Брежнев хорошо знал все космические дела, в том числе и самого Алексея, а потому решение Хрущева оставил в силе.

За Леонова говорила и его фантастическая работоспособность: во время подготовки он провел 150 вестибулярных тренировок и 117 раз прыгал с парашютом. И еще он очень нравился соратникам Королева. Академик Борис Черток писал: «Было в нем что-то от гагаринской удали, — поделился я с Рязанским, — глаза внимательные, взгляд не скользит по поверхности, задерживается! Рязанский со мной согласился и добавил, что, кроме всего прочего, Леонов выделяется какой-то естественной интеллигентностью. Будущее показало, что мы не ошиблись. У Леонова, кроме прочего, был взгляд художника».

Будущие академики — Черток и Рязанский — не знали, что Гагарин и Леонов действительно очень близкие люди, друзья… И очень похожи: у Гагарина было много черт леоновских, а у Леонова — гагаринских. Вовсе не случайно, что после трагической гибели Юрия Гагарина именно Алексей Леонов воспринимался его, образно говоря, «преемником». Не Титов, не Николаев, не Попович и другие из первого отряда космонавтов, а именно Леонов… И любовь к первому космонавту планеты люди частично перенесли на Алексея, что, конечно же, радовало его, но и обязывало достойно воспринимать ее. Леонов оправдывал это доверие.

Ну а все, конечно же, началось с первого его полета.

О выходе в открытый космос Алексея Леонова, о драматической посадке в тайге в Пермском крае, о спасении экипажа и о бравурных сообщениях ТАСС, мол, «космонавты акклиматизируются после полета», написано и рассказано вполне достаточно.

В открытом космосе Леонов пробыл 12 минут и 9 секунд. О том, что скафандр раздулся, что трудно было вернуться в шлюз, что пришлось космонавту самому принимать решения о сбросе давления в скафандре и о возвращении «ногами вперед», «Земля» узнала лишь после возвращения экипажа.

Вторая неприятность — падение давления в баллонах, что подавали кислород в кабину. Его оставалось всего на сутки, а потому надо было торопиться с посадкой. И тут же новый отказ — на этот раз не сработала система ориентации на Солнце, а потому посадить корабль в автоматическом варианте невозможно. И он ушел на дополнительный, 18-й виток. Павел Беляев взял управление на себя… Это был ручной спуск с орбиты, нерасчетный, а потому они и улетели в глухую тайгу. Спасательная операция длилась трое суток, в ней были задействованы не только группы, которые пробивались к замерзающим космонавтам, но и сам генеральный секретарь ЦК КПСС. Брежнев категорически запретил эвакуировать Беляева и Леонова с помощью вертолетного троса — он сказал, что не хватает еще и «авиационной катастрофы»…

Вот и пришло время истории с бутылкой коньяка.

С вертолетов космонавтам сбрасывали одежду, продукты, палатки, ружья и банки с консервами, которые подобно мини-бомбам взрывались на морозе.

А одежда повисала на вершинах деревьев. Только одна бутылка коньяка, пролетев сквозь чащу ветвей, аккуратненько опустилась в сугроб и осталась целехонькой. Павел Беляев рассказывал, улыбаясь, что именно она и спасла их, а Леонов категорически отрицал наличие спиртного в их таежном приключении. Об этом эпизоде мы говорили с Алексеем несколько раз, но почему-то он не соглашался с очевидным, хотя среди трезвенников не числился…

Пожалуй, никто из космонавтов и астронавтов лучше Леонова не рассказал о своей встречи с Космосом.

рассказывает алексей леонов

«Картина космической бездны, которую я увидел, своей грандиозностью, необъятностью, яркостью красок и резкостью контрастов густой темноты с ослепительным сиянием звезд просто поразила и очаровала меня. В довершение картины представьте себе — на этом фоне я вижу наш космический советский корабль, озаренный ярким светом солнечных лучей.

Когда я выходил из шлюза, то ощутил мощный поток света и тепла, напоминающий электросварку. Надо мной были черное небо и яркие немигающие звезды. Солнце представилось мне как раскаленный огненный диск. Чувствовалась бескрайность и легкость, было светло и хорошо…»

После этого полета Алексей снял вето на свои картины. Дело в том, что увлечение живописью едва не стоило ему космической карьеры. В «Правде» сразу после полета Юрия Гагарина появился рисунок ракеты под подписью «Рис. космонавта». Да, это нарисовал Алексей Леонов, и он изобразил… совершенно секретную «Семерку» с ее знаменитыми «боковушками». Разразился грандиозный скандал, мол, выдали все американцам. К счастью, триумф Гагарина, поддержка Королева и сотрудников КГБ (они доказали, что рисунок секретов не выдал, — американцы уже знали о ракете почти все) спасли Леонова от отчисления из отряда космонавтов. Но с той поры и до своего полета он никаких зарисовок в Центре подготовки и на космодроме не делал…

Рисовал он много, охотно, со страстью. Организовывал выставки, выпускал альбомы, писал маслом и не чурался шаржей. Охотно откликался на просьбы проиллюстрировать те или иные работы. Однажды я попросил его набросать идею обложки новой книги, и уже через несколько дней он показал эскиз. Мы приняли его без замечаний — настолько точно и образно Алексей представил то, что будет происходить на Луне. Хвалюсь друзьям до нынешнего дня, что к моей «Космической трилогии» обложку рисовал сам Леонов! Большой талант проявляется всегда, если он настоящий и если его ценят.

Чуть позже я начал понимать, что увлечение живописью в это время «прикрывало» ту неопределенность, которую испытывал Алексей на протяжении ряда лет. Дело в том, что он стал во главе команды «лунатиков» — тех, кто готовился к экспедиции на Луну.

Дела у нас шли плохо: ракеты взрывались на старте, аппараты для облета Луны и посадочные модули явно уступали американским,

да и за океаном уж слишком настойчиво, а потому успешно шли по той дорожке, что вела к Луне.

Наши «лунатики» готовились тщательно, упорно и самоотверженно, что дало им право обратиться к высшему руководству страны с письмом, в котором они писали, что готовы лететь к Луне, рискуя своей жизнью.

Конечно, это была авантюра. Кому нужна эта самая Луна, если риск настолько велик, что рука не поднимется подписать такое Постановление. К счастью, Брежнев (тогда он был нормальным еще!) не поддержал космонавтов, а на одной из встреч сказал Леонову, что жизнь космонавтов дороже, чем престиж страны… Леонов попробовал возразить, но вскоре понял, что Брежнев прав…

К космическим неудачам (именно так воспринимался успех американцев в лунной гонке) прибавилась и настоящая трагедия — гибель Юрия Гагарина. Она потрясла Леонова.

Он был сдержан на общественных мероприятиях, но на космодроме и в центрах управления полетами, где царила атмосфера откровенности, не таил своих чувств. Леонов прекрасно понимал, что с полетом к Луне, будь даже только облет ее, придется распрощаться — тренировки шли уже по инерции и надо переключаться на орбитальные станции, но как объяснить это «лунатикам»!? А ведь это были ребята, многим из которых уже не суждено остаться в отряде… Леонов считал, что он ответственен за их судьбу, старался помочь каждому — к счастью, ему это чаще всего удавалось. Все-таки упорным был он человеком!

Так случилось, что в почетном карауле у урн Гагарина и Серегина мы стояли напротив. Я видел, как текли две слезы по его щекам.

Мне показалось, что он сразу постарел на много-много лет… А потом вдруг встряхнулся, будто сбросил с себя непомерный груз, и подошел к Валентине и девочкам…

Я запомнил брошенную им фразу: «Королев, Комаров, Гагарин… не много ли?»

С этого дня все, что связано с Юрием Гагарина, для Алексея стало святым. Каждый год 9 марта он старался приехать на родину Юрия, чтобы вместе с родными отметить его день рождения. Анна Тимофеевна — мать Гагарина — часто называла его «сынком», как мог Алексей старался хотя бы частично снять боль, что не утихала в сердце матери. В городе Гагарине сделано очень многое, чтобы увековечить память о первом космонавте планеты, и в этом немалая заслуга Леонова.

Алексей не мог смириться и с официальной версией гибели Серегина и Гагарина. Считалось, что ошибка пилотирования привела к катастрофе. Леонов же убедительно доказывал, что это не так, — в гибели виноват и летчик истребителя, который пролетал неподалеку. Не знаю, насколько верна версия Леонова, но он был настойчив и добивался пересмотра выводов государственной комиссии. Он до конца был верен дружбе с Юрием, а потому в меру сил пытался восстановить справедливость.

Потрясение от смерти Гагарина не отпускало, но мы еще не догадывались, что скоро будем провожать Добровольского, Волкова и Пацаева, тех самых ребят-дублеров, которые заменили основной экипаж и… погибли. А ведь первым на станцию «Салют» должен был лететь Леонов.

Путь только один: летать, чтобы продолжить общее дело, и Алексей Леонов все свои силы и весь свой авторитет положил на то, чтобы уйти в космос, сделать самую сложную работу там — и за себя, и за тех, кто не вернулся оттуда.

Совместный полет с американцами был в то время самым престижным, самым необходимым, самым трудным.

Командиром «Союза» был назначен Алексей Леонов, бортинженером — Валерий Кубасов.

Три года подготовки. Очень трудных, потому что вновь предстояло стать Первым. Для космонавтов астронавты казались инопланетянами, с которыми предстояло не только найти общий язык, но и договориться о совместной работе как в нормальных условиях, так и при нештатных ситуациях.

В это время я часто встречался с Леоновым и Кубасовым, так как был одним из руководителей пресс-службы полета. Как ни странно, но общий язык с «инопланетянами» (для астронавтов космонавты были ими же!) наши ребята нашли быстро. Особенно сблизились командиры кораблей Том Стаффорд и Алексей Леонов. Родилась та самая мужская дружба, которая остается на всю жизнь, и она во многом обеспечила фантастический успех программы ЭПАС.

Память хранит события тех дней до мельчайших подробностей.

Полету посвящены книги, фильмы, телепередачи — в некоторых из них мы участвовали вместе с Алексеем и Валерием, а также со Стаффордом, Брандтом и Слейтоном. А потому повторяться не хочется. Расскажу лишь о тех эпизодах, что известны только узкому кругу или неизвестны вообще. А начну с бортовой пресс-конференции.

После старта кораблей и их стыковки над Эльбой международный экипаж поприветствовал президент США Джеральд Форд.

От нас на связь с космосом должен был выйти генеральный секретарь. Однако в это время Леонид Брежнев был настолько плох, что не мог уже внятно говорить, и потому приветствие от его имени зачитал диктор Центрального телевидения. Это был позор!

Более миллиарда человек, что следили на всех континентах за полетом, убедились, насколько плох руководитель СССР.

Вечером к нам в пресс-центр приехал один из помощников Брежнева. Он знал, что завтрашнюю бортовую пресс-конференцию от СССР буду вести я.

— Мы должны выиграть хотя бы этот день, — сказал он. — Руководство расстроено, что американцы и на этот раз оказались впереди… В общем, Леонид Ильич на вас надеется…

Легко сказать «выиграйте!». А как? Мы не знали, что происходит в Хьюстоне, где работали наши коллеги, какие вопросы они подготовили. У нас же было аккредитовано около тысячи журналистов, три тысячи вопросов поступило от них, как выбрать лучшие?!

«Эх, — думаю, — прекрасно, что там Леонов, он-то из любого положения выйдет с честью и… с юмором! Надо положиться на него…»

Начал пресс-конференцию Хьюстон. 20 минут отведено американцам. Один вопрос за другим — и все привычные, скучные, занудливые… Показалось, что Хьюстон на связи не 20 минут, а добрый час… Час скуки для всей планеты…

И вот пресс-конференцию должны продолжить мы.

В это время космическая связка «Союз-Аполлон» пересекла границу Польши и СССР.

Дик Слейтон воевал, был летчиком, а потому мы сразу же поинтересовались, какой показалось Европа ему сейчас.

— Она прекрасна…

— Чем угощали астронавтов во время первого обеда?

И тут уже Леонов показал, что именно такой «легкий стиль интервью» его устраивает полностью. Он задал тон всей пресс-конференции:

— Космическая пища — это не та, что люди едят на Земле, но, как сказал, древний философ, «обед хорош не тем, что подают, а тем, с кем обедаешь»…

И разговор пошел веселый, легкий и увлекательный. Леонов показал портреты астронавтов, которые он успел сделать во время полета, потом соединил флаги США и СССР, сувенирные медали, сделанные специально для экипажей.

20 минут пролетели мгновенно, но мы успели не только поговорить о будущих полетах, но и посмеяться над шутками космонавтов и астронавтов.

Потом Леонов признался, что получил удовольствие от пресс-конференции.

А мы — благодарность от генерального секретаря плюс пару бутылок превосходного армянского конька, которым и был отмечен этот день полета…

Память вновь и вновь возвращает к тем дням…

На этот раз — к нашей поездке после полета по Соединенным Штатам. Две недели космонавты и астронавты провели в Америке, встречаясь во множестве городов с конгрессменами и сенаторами, школьниками и астронавтами, с деятелями литературы и искусства. Мне повезло — я был вместе с ними. Этот земной путь экипажей называли «орбитой дружбы и сотрудничества».

Естественно, главными фигурами на встречах были командиры — Стаффорд и Леонов.

Было заметно, как крепнет их дружба. Мы понимали, что их единство становится своеобразным символом отношений наших стран.

А память возвращает к забавным эпизодам, в которых главным действующим лицом был Алексей…

В Рино мы в гостях у Фрэнка Синатры. Он пригласил на свой концерт, потом вместе ужинали. В это время у меня проснулась «тоска по Родине», и я заказал бутылку «Столичной», глубоко убежденный, что ее в Лейк-Тахо — небольшом курортном городке, где подобно Лас-Вегасу множество казино, — нет. Однако через несколько минут нам принесли «Столичную» с зеленой этикетной, ту самую, что и в Москве редкость. Поистине: в Америке есть все!

Леонов тут же отставил в сторону виски и заявил, что «зелененькая» намного лучше. Попробовали наш напиток все, в том числе и Синатра, который, как оказалось, «давно уже не употребляет спиртное». Просто отказаться поднять рюмку вместе с легендарными космонавтами и астронавтами он не мог!

А через пару дней мы приземлялись на военно-морской базе США. Самой известной в мире, самой оснащенной и самой секретной. Эта база «прикрывает» практически весь Тихий океан, а потому о ней знают все военные, не только моряки. И представьте удивление американских военных, когда они увидели, как по трапу самолета спускаются два советских генерала! А потом мы во главе с Леоновым и Шаталовым прошли сквозь строй моряков, которые выстроились на пути к автобусу, и их удивленные лица запомнились навсегда. Кстати, некоторые из них отдавали честь генералам скорее от уважения к ним, чем от воинской привычки.

Ну и, конечно, не могу забыть, как Алексей Леонов «отбил» у меня красавицу Лайзу Миннелли. А случилось это в «Оранжевом графстве», что в Лос-Анджелесе. Там был прием в честь экипажей ЭПАСа, и устраивали его губернатор штата Рональд Рейган и Джон Уэйн, самый знаменитый киноковбой Голливуда.

На приеме было более двух сотен звезд и звездочек Голливуда, а потому русские парни были нарасхват. Меня «прихватила» Лайза, надела на меня ковбойскую шляпу и повела танцевать. Однако вскоре она заметила Леонова, и я был тут же брошен — ну какая женщина была способна устоять перед космонавтом-генералом!?

От того дня остались шляпа и воспоминания…

К полету по программе ЭПАС Алексей Леонов постоянно возвращался в своих воспоминаниях, будь то телевизионные встречи или дружеские застолья. Да и дружба со Стаффордом год от года крепла. И соединяют ее русские ребята, которых усыновил командир «Аполлона». Помог ему в этом Алексей.

У Дворца пионеров в Киеве экипаж ЭПАСа ждали тысячи школьников. Они выстроились в шеренгу, образовав живой коридор, по которому должны пройти Леонов и Стаффорд. Том первым вошел в него, пожал руку парнишке. И сотни рук протянулись к нему. Том и Алексей шли вдоль ребят. Том пожимал руку тем, кто справа, а Леонов — тем, кто слева. В зале Дворца пионеров торжественное заседание не открывали до тех пор, пока Леонов и Стаффорд не обменялись рукопожатиями со всеми ребятами, которые не смогли попасть во Дворец пионеров…

Великое счастье выпало мне, что на жизненном пути встретил таких людей!

К 85-летию Алексея Архиповича Леонова в Музее космонавтики открылась специальная выставка. Многое в ней демонстрируется впервые. Особое впечатление, конечно же, от картин, написанных Леоновым. Некоторые представлены публике впервые. Однако больше всего меня поразил один снимок. Алексей Леонов и Нейл Армстронг. Я долго вглядывался в их лица. Есть что-то общее — по крайней мере, так мне показалось. Присел на стул, присмотрелся. Понял, что их лица отражают не только прожитые годы, но и несут в себе отпечаток Космоса. Такое впечатление, будто им ведомо Нечто, о чем мы не знаем. А разве не так?!

Гагарин, Леонов, Армстронг… Космическая цепочка великих достижений человечества. Всего несколько дней назад к ней можно было прикоснуться, почувствовать ее реальность…

И вдруг всего три слова: «Умер Алексей Леонов…»

И сразу родилась боль — оторвался еще один кусочек сердца и опустошилась часть души…

Впрочем, вранье, что он умер. Для меня и всех, кому повезло встречаться с ним, всегда был, есть и будет веселый, озорной, романтичный и неповторимый Алексей Леонов. Один из Первых.

18 марта 1965 года впервые в мире был осуществлен выход человека в открытое космическое пространство. Его совершил летчик-космонавт СССР Алексей ЛЕОНОВ во время полета на космическом корабле «Восход-2» 18-19 марта 1965 года. Командиром корабля был Павел БЕЛЯЕВ, Алексей ЛЕОНОВ - вторым пилотом.

Ракета-носитель с экипажем корабля «Восход-2» стартовала 18 марта 1965 года ровно в 10:00 по московскому времени с космодрома Байконур. Сразу после выхода на орбиту, уже на первом витке, была надута шлюзовая камера и начата подготовка к выходу в космическое пространство.

Шлюзовая камера корабля сообщалась с кабиной люком с герметизирующей крышкой, которая открывалась внутрь гермокабины как автоматически (с помощью специального механизма с электроприводом), так и вручную. Управление приводом осуществлялось с пульта.

В шлюзовой камере были размещены две кинокамеры для съемки процесса входа космонавта в камеру и выхода из нее, система освещения, агрегаты системы шлюзовой камеры. Снаружи был установлен киноаппарат для съемки находящегося в космическом пространстве космонавта, баллоны с запасом воздуха для наддува шлюзовой камеры и баллоны с аварийным запасом кислорода.

После выхода космонавта в космос, перед спуском на 3емлю, основную часть шлюзовой камеры отстреливали, и корабль входил в плотные слои атмосферы почти в обычном виде — имея лишь небольшой нарост в области входного люка. Если бы «отстрел» камеры по каким-нибудь причинам не состоялся, то экипажу пришлось бы вручную обрезать мешающую спуску на Землю шлюзовую камеру. Для этого нужно было надеть скафандры и, разгерметизировав корабль, и высунуться в люк.

Для выхода в космическое пространство был разработан скафандр «Беркут» с многослойной герметичной оболочкой, с помощью которой внутри скафандра поддерживалось избыточное давление, обеспечивающее нормальную жизнедеятельность космонавта. Снаружи скафандр имел специальное покрытие белого цвета для предохранения космонавта от теплового воздействия солнечных лучей и от возможных механических повреждений герметичной части скафандра. Скафандрами были снабжены оба члена экипажа, чтобы командир корабля мог при необходимости оказать помощь космонавту, вышедшему в космос.

Управление шлюзованием осуществлял командир корабля Павел БЕЛЯЕВ с пульта, установленного в кабине. При необходимости управление основными операциями шлюзования могло осуществляться ЛЕОНОВЫМ с пульта, установленного в шлюзовой камере.

БЕЛЯЕВ наполнил шлюзовую камеру воздухом, и открыл люк, соединяющий кабину корабля со шлюзовой камерой. ЛЕОНОВ «вплыл» в шлюзовую камеру, а командир корабля, закрыв люк в камеру, начал ее разгерметизацию.

В 11 часов 28 минут 13 секунд в начале второго витка была произведена полная разгерметизация шлюзовой камеры корабля. В 11 часов 32 минуты 54 секунды открылся люк шлюзовой камеры, а в 11 часов 34 минуты 51 секунду Алексей ЛЕОНОВ вышел из шлюзовой камеры в космическое пространство.

Космонавта с кораблем связывал фал длиной 5,35 метра, в составе которого был стальной трос и электрические провода для передачи на борт корабля данных медицинских наблюдений и технических измерений, а также осуществления телефонной связи с командиром корабля.

В открытом космосе Алексей ЛЕОНОВ начал проводить предусмотренные программой наблюдения и эксперименты. Он совершил пять отходов и подходов от шлюзовой камеры, причем самый первый отход был сделан на минимальное расстояние — один метр — для ориентации в новых условиях, а остальные на полную длину фала. Все это время в скафандре поддерживалась «комнатная» температура, а его наружная поверхность разогревалась на солнце до +60°С и охлаждалась в тени до -100°С. Павел БЕЛЯЕВ с помощью телекамеры и телеметрии следил за работой второго пилота в космосе и был готов, если это потребуется, оказать необходимую ему помощь.

После выполнения ряда экспериментов Алексею Архиповичу была дана команда возвращаться, но сделать это оказалось непросто. Из-за разности давлений в космосе скафандр сильно раздулся, потерял свою гибкость, и ЛЕОНОВ не мог втиснуться в люк шлюза. Он сделал несколько безрезультатных попыток. Запас кислорода в скафандре был рассчитан всего на 20 минут, которые заканчивались. Тогда космонавт сбросил давление в скафандре до аварийного.

Скафандр уменьшился, и вопреки инструкции, предписывающей заходить в шлюз ногами, он протиснулся в него головой вперед. ЛЕОНОВ стал разворачиваться, так как входить в корабль все равно нужно было ногами из-за того, что крышка, открывающаяся внутрь, съедала 30% объема кабины. Разворачиваться было сложно, так как внутренний диаметр шлюза — один метр, а ширина скафандра в плечах — 68 сантиметров. С большим трудом ЛЕОНОВУ удалось это сделать, и он смог войти в корабль ногами вперед, как положено.

Алексей Архипович находился вне корабля в условиях космического пространства 23 минуты 41 секунду. По положениям Международного спортивного кодекса чистое время пребывания человека в открытом космосе исчисляется с момента появления его из шлюзовой камеры (от обреза выходного люка корабля) до входа обратно в камеру. Поэтому время нахождения Алексея ЛЕОНОВА в открытом космическом пространстве вне космического корабля считается равным 12 минут 9 секунд.

С помощью бортовой телевизионной системы процесс выхода Алексея ЛЕОНОВА в космическое пространство, его работа вне корабля и возвращение в корабль передавались на Землю и наблюдались сетью наземных пунктов.

После возвращения в кабину Алексея ЛЕОНОВА космонавты продолжили выполнять эксперименты, запланированные программой полета.

В полете было еще несколько нештатных ситуаций, которые, к счастью, не привели к трагедии. Одна из таких ситуаций возникла при возвращении: не сработала система автоматической ориентации на Солнце, и поэтому не включилась вовремя тормозная двигательная установка.

Космонавты должны были осуществить посадку в автоматическом режиме на семнадцатом витке, но из-за отказа автоматики, вызванного «отстреливанием» шлюзовой камеры, пришлось уйти на следующий, восемнадцатый виток и садиться с использованием ручной системы управления. Это была первая посадка в ручном режиме, и при ее осуществлении обнаружилось, что с рабочего кресла космонавта невозможно заглянуть в иллюминатор и оценить положение корабля по отношению к Земле. Начинать же торможение можно было только сидя в кресле в пристегнутом состоянии. Из-за этой нештатной ситуации была потеряна необходимая при спуске точность. В результате приземлились космонавты 19 марта далеко от расчетной точки посадки, в глухой тайге, в 180 километрах северо-западнее Перми.

Нашли их не сразу, посадке вертолетов помешали высокие деревья. Поэтому ночь космонавтам пришлось провести около костра, используя для утепления парашюты и скафандры. На следующий день в мелколесье, в нескольких километрах от места приземления экипажа, спустился десант спасателей для расчистки площадки для небольшого вертолета. Группа спасателей на лыжах добралась до космонавтов. Спасатели построили бревенчатую избушку-шалаш, где оборудовали спальные места для ночлега. 21 марта площадка для приема вертолета была подготовлена, и в тот же день на борту Ми-4 космонавты прибыли в Пермь, откуда и сделали официальный доклад о завершении полета.

20 октября 1965 года Международная авиационная федерация (ФАИ) утвердила мировой рекорд продолжительности пребывания человека в космическом пространстве вне космического корабля 12 минут 9 секунд, и абсолютный рекорд максимальной высоты полета над поверхностью Земли космического корабля «Восход-2» — 497,7 километра. ФАИ присудила Алексею Архиповичу ЛЕОНОВУ высшую награду — Золотую медаль «Космос» за первый в истории человечества выход в открытое космическое пространство, а лётчику-космонавту СССР Павлу БЕЛЯЕВУ были вручены диплом и медаль ФАИ.

Первый выход в открытый космос советские космонавты провели на 2,5 месяца раньше американских астронавтов. Первым американцем побывавшем в космосе стал Эдвард УАЙТ, выполнивший выход в открытый космос 3 июня 1965 года, во время его полёта на корабле «Джемини-4» (Gemini-4). Продолжительность пребывания в открытом космосе составила 22 минуты.

Первый выход в открытый космос, совершенный Алексеем Архиповичем ЛЕОНОВЫМ, стал очередной точкой отсчета для мировой космонавтики. Во многом благодаря опыту, полученному в этом первом полёте, сегодня выход в открытый космос является уже стандартной частью экспедиций на Международную космическую станцию.

В наши дни во время выходов в космос проводятся научные исследования, ремонтные работы, установка нового оборудования на внешнюю поверхность станции, запуск малых спутников и целый ряд других операций.

Героизм членов экипажа космического корабля «Восход-2» вдохновил творческий коллектив Тимура БЕКМАМБЕТОВА и Евгения МИРОНОВА на создание масштабного продюсерского кинопроекта, героической драмы «Время первых», посвященной одной из самых рискованных экспедиций на орбиту и выходу Алексея ЛЕОНОВА в космос. Фильм создан кинокомпанией «Базелевс» при поддержке Госкорпорации «РОСКОСМОС».

«Время первых» - это не документальное кино, в котором были бы скрупулёзно восстановлены события полёта космического корабля «Восход-2». Это скорее научно-фантастический фильм, в основу которого лег реальный полёт Павла БЕЛЯЕВА и Алексея ЛЕОНОВА. Фильм выйдет в прокат 6 апреля 2017 года.

Также, сегодня, 18 марта 2017 года, многие издания и интернет-порталы отметили историческую дату. Так, редакция газеты «Комсомольская правда» выпустила спецвыпуск, с титульной страницей, оформленной в стиле газеты 1965 года.

А главную страницу российского коммуникационного портала mail.ru украсил тематический баннер.

Перед премьерой кино «Время первых» наш знаменитый земляк признался, что только теперь, увидев себя на экране за бортом космического корабля, испытал страх.

Художественный фильм «Время первых» основан на настоящих событиях. Он о полете Павла Беляева и Алексея Леонова 18-19 марта 1965 года и о выходе первого в мире человека в открытый космос.

И сегодня, в День космонавтики, «Кузбасс» рассказывает о том, что осталось за кадром идущей в стране кинопремьеры, листая бортовой журнал, который вел на съемках главный консультант Алексей Архипович Леонов.

Пожелтевшие, под старину, листы бортового журнала отпечатаны на старой печатной машинке. В них герой-космонавт вместил всё: прошлое и настоящее, отчеты про полёт и как сняли его сейчас в кино, мысли свои и чужие…

Но давайте по порядку. 52 года назад, 18 марта в половине четвертого дня (по кузбасскому времени) Леонов, открыв шлюз, вышел наружу. И, пристегнутый тросом к кораблю, зашагал по вечности, пролетая над Черным морем, над родной Листвянкой в Тисульском районе. А над Якутией – уже возвращаясь в корабль, задвигая люк шлюза.

Первый землянин был среди звезд всего 12 минут 9 секунд. Мог прямо в открытом космосе погибнуть из-за серии непредвиденных ЧП. Потом они с Беляевым едва не сгорели в корабле и выжили героически. Потом едва не ушли мимо Земли при ручном спуске. Потом чудом не погибли в тайге после посадки… И страна уже хотела объявить, сворачивая поиск, что космонавты разбились… Но их нашли. И это был триумф СССР!

– В том полете-посадке было 12 технических неполадок, смертельных, – волнуясь, рассказывала мне в 2008-м, в последнем интервью сестра космонавта, кемеровчанка Раиса Ганичева. – Но в советские годы говорить об этом было нельзя. Официально полет прошел прекрасно.

«Семь нештатных ситуаций, три или четыре – смертельно опасные, – выдает окончательную правду последний бортовой журнал Леонова. – В этой миссии всё, что только можно, пошло не так».

«Уже на восьмой минуте в открытом космосе я почувствовал, что фаланги пальцев рук вышли из перчаток. Ступни ног свободно болтались в сапогах. Началась деформация ск афандра».

«Чтобы вернуться в корабль… необходимо было руками в не сгибающихся перчатках смотать пятиметровый фал, но, даже сумев это проделать, не смог бы войти в шлюз в раздувшемся костюме. Тогда вопреки всем инструкциям и с риском для жизни… стравил давление в скафандре ». И с огромным трудом протиснулся в шлюз, и непонятно как закрыл дверь…

Актер Евгений Миронов на съемках, несмотря на тренировки (вместе с Константином Хабенским, игравшим Беляева, он провел 4000 часов на тренажерах по программе, близкой к предполетной подготовке), не смог повторить всё за Леоновым. И оставил запись в бортовом журнале:

«Никогда прежде на съемках у меня не было таких нагрузок, зато я действительно представил себе, что чувствовал Алексей Архипович. Я надевал скафандр, идентичный тому, в котором Леонов выходил в космос… Когда у Леонова в открытом космосе раздуло скафандр, движения рук оказались скованными. Он смог вернуться на корабль только головой вперёд, вопреки инструкции, теперь я понимаю, почему он так сделал. А вот как он смог сделать кувырок в шлюзе диаметром 100 см, чтобы закрыть его, я не понимаю до сих пор. Это была нечеловеческая нагрузка…»

Совершить кувырок в трубе шлюза у актера на съемках не вышло. Но зрители ничего не заметили. Операторы сработали отлично.

Невесомость

Точных копий корабля «Восход-2» съемочная группа построила две, как и две посадочные капсулы.

Они были «в соответствии с историческими реалиями. Для интерьерных съемок собрали подвижный макет «Восхода-2», который мог наклоняться, вращаться и трансформироваться. Мы сделали несколько 3D-моделей. Большой проблемой стали размеры корабля – он был настолько маленьким, что снять происходящее внутри оказалось в принципе невозможным», – записал в бортовом журнале оператор Владимир Башта.

«Мы построили макет, разделенный на шесть частей, наподобие долек апельсина. Каждая из них двигалась на своих рельсах, так что камера могла влететь через один лепесток, совершить полный облёт героев и выйти через противоположный», – добавил режиссёр Дмитрий Киселёв.

А вместо Солнца светил огромный прожектор весом 50 кг. При вращении корабля вращался и он на тросах.

В условиях настоящей невесомости актеров не снимали. «Для имитации невесомости… была разработана сложная система кранов и подъемников». Спецэффекты разрабатывались за полтора года до съемок. И самые крутые сцены в невесомости смотрелись как реальные потому, что были созданы «цифровые дублеры» актеров. Их «отсканировали» на круговой установке из 80 фотоаппаратов. Эта одна из новых технологий в нашем кино.

Мороз

Посадку снимали в месте реального приземления космонавтов. И многие члены группы подтвердили: до сих пор там, в тайге на Урале, глухомань. Снимали при минус 35. Каждый раз добирались на место с большими трудностями, с помощью скалолазного снаряжения.

– А в 1965-м мороз был минус 21, и Лёня, и командир очень мёрзли. Воды в скафандрах было по пояс, это пот: так тяжело дался полет и посадка. Снег снаружи – по грудь и больше. Лёня грудью протаранил этот снег, пролез к березке, наломал сучков, разжег костер… Господи, и как только выжил, – вспоминала сестра Леонова Раиса Архиповна. – Он выжил только потому, что сибиряк!

Кстати, еще в детстве Леонов однажды так же чудом выжил в мороз в лесу.

– Ему лет десять было, пошел за ёлкой на Новый год, мы в Кемерове жили. Срубил ёлку, повез домой, и тут поднялся буран. Окраина, дома уж и близко, и не видно их. Но увидел большую трубу, валявшуюся на снегу. Залез в нее с ёлкой, укрылся от бурана. Отец, придя вечером с работы, поднял всех искать и нашел нашего Лёню в трубе, – гордилась сестра…

Кстати, народному мнению о морозоустойчивости сибиряков ученые недавно нашли подтверждение. Как пояснили «Кузбассу» в Институте цитологии и генетики СО РАН, сейчас идет изучение генов холодовой устойчивости, и оказалось, что на севере Сибири жители менее чувствительны к холоду, на юге Сибири – более. То есть якутам холод не так страшен, как алтайцам. А, например, в Кузбассе, в Шории показатели средние.

Хотя всё равно случай, как продержались космонавты Беляев и Леонов в те годы, в тех условиях, на морозе двое с половиной суток в ожидании спасателей, ученые до сих пор считают уникальным.

Пора!

Но почему это кино сняли только сейчас? Не в советские ровные 1970-е? Не в голодные, перевернувшиеся 1990-е? Не в начале коммерческих 2000-х? Так думала я в зале «Кузбасскино» на первом показе «Времени первых» 5 апреля, слыша первые хлопки сзади, подхваченные рядами. Кадеты, лицеисты вставали резко, неловко, по внутреннему зову. И уже в аплодисментах уважения гас экран. И мы удивлялись, как в фильме сильны краски и звуки 1960-х и всё же фильм современный. Вспоминали, что Леонову во время полета было 30, а сейчас – 81. Что он по-прежнему бодр, и ему не до покоя. Потому что с детства и всю жизнь говорил: «Я потолка не вижу, только небо и звёзды…»

И на встречах по миру он годами пытался зажечь эти звёзды в людях рассказами о пережитом-увиденном за два своих космических полета. А еще картинами о космосе (ведь Леонов – художник) пытался он разжечь этот жар.

Но только 3D-кино, и наш с ним первый 3D-выход в космос – ликующий и драматичный, с мечтой и мужеством, победившими всё, – зажгли в зале мечту: встать и идти следом. Значит, время пришло.

Цитата

«В фильме есть моменты, когда даже мне страшно. В жизни я выполнял задачу, не сильно задумываясь об опасности».

Алексей Леонов

(запись в бортовом журнале со съемок кино «Время первых») .

Экспресс-опрос

О чем фильм?

Оскар Онгемах и Никита Векушкин, первокурсники Губернаторской кадетской школы-интерната МЧС:

– Очень хороший фильм. Он о начале нашей космонавтики и первых космонавтах, про них важно помнить… И еще фильм про то, что русские никогда не сдаются – благодаря товарищеской взаимопомощи и дружбе… Это и есть главное – выполнить задачу и вернуться к семье.

Настя Халипа, ученица 10«Б» класса Губернаторского многопрофильного лицея:

– О мечте. Я тоже думала о космонавтике, занималась спортом. Но медкомиссия запретила. Теперь хочу получить земную профессию, связанную с космосом… Еще фильм берет за душу воспоминаниями о детстве Леонова. Я даже в одном месте плакала…

Владимир Дружинин, доктор биологических наук, профессор КемГУ:

– Фильм о том, что время первых – время всегда. Бороться с трудностями – природа человека…

Первым человеком, совершившим выход в космос, был дважды Герой СССР Алексей Леонов. Он находился чуть больше 12 минут вне корабля. Есть подвиги, которыми человечество в праве гордиться и этот относится именно к таким.

«Восход-2» — шаг в историю

Еще в 1963 конструктор Королев допускал возможность и понимал необходимость такого эксперимента и со следующего года подготовка к нему начала осуществляться. Прежде всего требовалось изменить конструкцию самого корабля.

Взяв «Восход-1» в качестве основания, было принято решение заменить один иллюминатор на надувную шлюзовую камеру, которая должна находиться с внешней стороны корабля, и сократить экипаж до двух человек. Таким образом произошло рождение космического корабля «Восход-2», на котором побывал первый человек в открытом космосе.

Экипаж космического корабля «Восход-2»

На кого возложить эту ответственную миссию решили не сразу. Были проведены множественные тесты на психологическую совместимость. Ведь экипаж должен действовать как единый механизм.

Беляев — выдержан и хладнокровен и мог быстро принимать решение в нестандартных ситуациях. Леонов, полная его противоположность, горяч и стремителен, но очень смел и отважен. Эти два таких разных человека составили отличный тандем для осуществления эксперимента.

В течение 3-х месяцев космонавты знакомились с устройством нового корабля.

Потом шли изнуряющие тренировки в условиях невесомости. Помимо это приходилось пробегать по 5 км ежедневно и заниматься плаванием.

Костюм для выхода в открытый космос

Для экипажа «Восход-2» разработали совершенно новый скафандр со звучным названием «Беркут». Он был снабжен добавочным герметичным слоем. Верх был изготовлен из нескольких слоев металлизированного материала.

Его масса увеличилась из-за ранца, который одевался на спину и был оборудован вентиляционной системой с двумя баллонами емкостью по 2 литра для кислорода. Чтобы скафандр лучше отражал солнечные лучи, конструкторы вместо оранжевого поменяли его цвет на белый.

Общий вес этого костюма был около 100 кг.

Незадолго до полета, космонавты тренировались в скафандрах. Маленькая подача воздуха приводила к тому, что при малейшем усилии человек покрывался потом от напряжения. Ко всему прочему они были громоздкими и неудобными.

Но наших космонавтов это не останавливало. Они во что бы то ни стало решили сделать реальностью первый выход человека в открытый космос.

Старт первого полета в космос

Тогда, на заре рождения космонавтики, никто не знал что ждет человека, вышедшего в открытый космос. На тот момент никаких систем спасения еще не было создано. 1965 год мог стать годом величайшего краха космической программы СССР.

И вот после трех лет подготовки, 18 марта 1965 года «Восход-2» благополучно произвел старт с космодрома Байконур.

После того, как корабль вышел на орбиту и совершил первый виток, Леонов стал готовиться.